“Белорусский партизан” продолжает интервьюировать непосредственных участников событий 1996 года, связанных с референдумом, состоявшимся 24 ноября и сделавшим “молодого президента" Александра Лукашенко "последним диктатором Европы". Фактически – это был конституционный переворот, – и в этом придётся согласиться с многими белорусскими экспертами. Александр Лукашенко навязал всем свои правила игры, обратившись напрямую к народу, и до самого конца держал мяч на своей половине поля – ни чураясь ни шантажа, ни угроз – лишь бы только получить практически неограниченные полномочия.
О том, как на глазах менялась Беларусь, "Белорусский партизан" побеседовал с политологом, автором книги "Лукашенко. Политическая биография" Александром ФЕДУТОЙ, в 1994-1995 гг. бывшего начальником управления общественно-политической информации Администрации президента Беларуси, а потом ушедшего в оппозицию к нынешней власти. Во время выборов 2010 г. он работал в предвыборном штабе кандидата в президенты Владимира НЕКЛЯЕВА.
- Первую президентскую кампанию Вы провели в команде Александра Лукашенко. По нынешним меркам, Вы недолго проработали под его началом - в 95-м ушли в отставку, взяв на себя ответственность за "белые пятна" в газетах. Во всяком случае, такова официальная версия. В нашем случае официальная версия является ли настоящей причиной ухода?
- В 94-м я взял на себя ответственность за "белые пятна" в центральных газетах, в 95-м я ушел в отставку. И в данном случае официальная версия совпадает с причиной отставки.
Напомним, что 23 декабре 1994-го по инициативе ближайшего окружения Лукашенко гендиректор издательства «Белорусский дом печати» Борис Кутов распорядился не публиковать доклад депутата Верховного Совета Сергея Антончика, прочитанный им на сессии ВС РБ 20 декабря и посвящённый коррупции в администрации недавно избранного первого белорусского президента. Со сверстанных полос газет «Звязда», «Советская Белоруссия», «Рэспубліка» текст был снят, и издания вышли в свет с «белыми пятнами». В последующие дни был арестован тираж «Газеты Андрея Климова», с «белыми пятнами» вышла газета «Фемида», был запрещен выпуск двух номеров «Народной газеты» и номера газеты «Свабода».
- Ваша отставка произошла задолго до референдума 96-го года. Но Вы непосредственно участвовали во всех последующих событиях, хотя уже и в качестве журналиста. Кому и зачем понадобился референдум 24 ноября 1996 года?
- Референдум 96-го года понадобился тогдашнему главе исполнительной власти, он же – глава государства Александр Лукашенко. Ему понадобился референдум, чтобы снять ограничения на реализацию своих полномочий, как ему казалось. То есть, фактически разрушить предусмотренный Конституцией баланс властей.
- Давайте вспомним хронологию тех горячих ноябрьских дней. Что было первым: инициатива об импичменте Лукашенко либо его предложение провести референдум?
- Первыми стали поправки в закон о Конституционном суде и Конституцию, которые Александр Лукашенко предложил рассмотреть парламенту. Поскольку парламент справедливо счел, что президент пытается вторгнуться в его компетенцию, эти поправки рассмотрены не были. После этого президент апеллировал к референдуму.
- Почему ответная инициатива – импичмент – не была доведена до конца, хотя и значительная часть Верховного Совета, и Конституционный суд и Центризбирком выступали против референдума?
- Она не была доведена до конца, потому что люди слабы. Потому что есть вещи, которых люди боятся. В моей книге “Лукашенко. Политическая биография” это описано. Мои собеседники – и Владимир Нистюк, и Валерий Круговой – откровенно говорят как с ними, что называется, “работали”. Кто их вызывал, о чем с ними говорили, как “уговаривали” снять подписи с заявления об импичменте.Владимир Нистюк свою подпись не отозвал, Валерий Круговой снял. Были депутаты, которых заставляли отозвать подписи, угрожая семье. Об этом тоже говорится в моей книге, собеседники этого не скрывают. Был случай, когда депутат, которого заставили снять подпись, пришел в свою партию, плакал – рассказывая, как это происходило. Все было.
- Какую роль в тех ноябрьских событиях сыграл российский десант? С какой целью приезжало в Минск практически все российское руководство?
- Они приезжали по одной простой причине. России все время нужно доказывать, что на постсоветском пространстве она контролирует политический процесс, что это зона ее политической ответственности. Поэтому попытка воззвать к Москве как к посреднику урегулирования внутреннего конфликта (инициатива исходила, напомню, от парламента) была воспринята Москвой совершенно спокойно и даже в чем-то – радостно. Вспомним, что этот визит был на самом высоком уровне. Если учесть, что Борис Ельцин еще не мог толком прийти в себя после операции, то посредников более высокого уровня просто быть не могло.
Говорить о том, что Россия приехала решать свои вопросы – по меньшей мере, глупо. Повторюсь: инициатива исходила от спикера Верховного Совета Семёна Шарецкого.
- Но достигнутый той ноябрьской ночью компромисс не был выполнен. Почему, что произошло?
- Этот компромисс не устраивал ни одну из сторон. Поэтому часть депутатов, представлявших парламентское большинство, но одновременно – антипрезидентскую позицию, то ли не поняли, о чем идет речь, то ли поняли, но захотели просто соблюсти честь мундира - они просто самоустранились от голосования. Президенту было выгодно сорвать это соглашение руками парламента, что с большим удовольствием выполнила пропрезидентская фракция "Согласие". Если помните, ее руководитель Владимир Коноплёв с телефоном в руках заявлял: президент на проводе – не голосуем!
- Бывший депутат Верховного Совета Андрей Климов сказал: если бы не предательство руководства парламента, этот конституционный переворот не состоялся бы… Что имел в виду Климов под “предательством”?
- Я не считаю Шарецкого предателем. Я считаю Шарецкого политическим неудачником. Он находился в плену собственных схем. Ему казалось, что все будут играть по каким-то правилам. И он действительно искренне удивлялся (я это хорошо помню), если кто-то не держал слово, нарушал слово. Лидер фракции коммунистов Сергей Калякин был гораздо в большей степени политиком, чем Шарецкий, но он не мог говорить единолично от имени Верховного Совета.
Столкнулись фактически две концепции. Одна концепция была рассчитана на многоходовку: затянем время, будем решать эту проблему, отвоюем что-то назад… Очень ярким сторонником этой концепции был Калякин. А вторая – либеральная фракция "Гражданское действие", в данном случае выразителем этой позиции является Андрей Евгеньевич, требовали решить сразу, немедленно. Слишком разные политические силы, слишком недостаточен, на мой взгляд, опыт сотрудничества между ними. Можно было подозревать фракцию коммунистов в чем угодно, но Калякин – один из немногих белорусских политиков, кто всегда держит данное слово. Это ясно сейчас – именно поэтому он воспринимается как самый надежный партнер всей, без исключения, оппозицией. Даже теми, кто придерживается диаметрально противоположных идеологических концепций [помнится, что в 2006 г. он возглавлял предвыборный штаб “единого кандидата” ОДС – Ал. МИЛИНКЕВИЧА, человека, явно далёкого от симпатий к коммунистам. – ББ.].
Но тогда это было начало. И тогда договориться об общей тактике практически было невозможно.
- То есть в тех политических условиях не было шансов предотвратить этот референдум?
- В моей книге одна из моих собеседниц Валентина Свяцкая, работавшая тогда советником председателя Верховного Совета, по-моему, она говорит о том, когда стало понятно, что референдум проигран. Тогда, когда на встречу с руководством Верховного Совета приехали губернаторы. И по их поведению, по поведению председателей облисполкомов, в первую очередь по поведению Александра Дубко – ближайшего друга Семена Шарецкого стало понятно, что Верховный Совет проиграл.
- Проиграл тогда не только Верховный Совет – проиграла вся Беларусь.
- Да, конечно.
- Впоследствии референдум стали называть “конституционным переворотом”. Вы согласны с такой трактовкой этого события?
- Элементы конституционного переворота были. Первый – неисполнение решений Конституционного суда о необязательном характере референдума. Если бы стороны оставались в конституционном русле – они обязаны были выполнить это решение. А это означает, что с результатами референдума президент должен был прийти в парламент и объяснять, что народ его поддержал.
Второй элемент конституционного переворота – это насильственная замена председателя Центризбиркома. Президент не имел конституционного права этого делать – в Конституции был четко прописан механизм отставки. И если это произошло в той форме, в которой произошло, мы не можем говорить, что это было законно.
16 ноября 1996 г. избранного парламентом Викт. ГОНЧАРА глава белорусского государства сместил, после чего последовала силовая акция по его выдворению из помещений ЦИКа, 6 декабря на этот пост была назначена Л. ЕРМОШИНА.
- Как сказались результаты референдума на последующем развитии Беларуси?
- Все, что мы сейчас имеем, включая и экономический кризис, - это последствия того референдума.
- Ноябрьский референдум 96-го можно считать точкой отсчета падения Беларуси?
- Да, именно точка отсчета. Именно на этом референдуме был ликвидирован баланс властей, была создана система государственного управления без сдержек и противовесов, были отняты фактически контрольные функции у судебной системы, ликвидирована ее независимость.
Мы имеем то, что имеем, – в результате референдума.
- Александр Иосифович, давайте займемся сравнительным анализом. Давайте сравним Лукашенко образца 94-го года и нынешнего Лукашенко: насколько они похожи друг на друга, насколько они отличаются один от другого?
- Раньше я говорил так: не меняется со временем либо дурак, либо Позняк, подразумевая, что Позняк – умный человек, но единственное исключение. Сейчас я могу сказать так: не меняется со временем только дурак. Даже Позняк изменился…
Лукашенко конечно изменился. Изменился очень сильно. На мой взгляд, не в лучшую сторону.
- Какие черты он приобрел сейчас, которых он не имел в начале своей политической карьеры?
- Разные черты – и отрицательные черты, и черты, которые должны быть у настоящего государственного лидера. Такое тоже ведь есть.
Он стал лучше контролировать самого себя. Последний год это не видно, но до 2006-го года, до палаточного городка, он очень хорошо владел собой: он умел выжидать. Он умел принимать решения, что называется, вовремя. В 94-м году он был импульсивен, он был резок и он был гораздо более искренен, чем сейчас. В 94-м году он умел выслушивать всех, включая даже те точки зрения, которые ему не нравились. И даже – иногда с ними соглашаться. Сейчас вы видели Лукашенко, который спокойно выслушивает то, что ему не нравится?..
К сожалению, это свойство – уметь слушать то, что тебе не нравится, и общаться с оппонентами, спокойно, – это свойство он утратил. Абсолютная власть, которую он приобрел, сделала его заложником. Заложником ситуации – он не способен к самокорректировке. А тогда он очень быстро корректировал свою позицию, если видел ее ошибочность…
Справка "Белорусского партизана". Александр Федута – автор книги "Лукашенко. Политическая биография", вышла в издательстве "Референдум" в 2005 году.
Это первая политическая биография Александра Лукашенко, написанная членом его первого предвыборного штаба, позднее отказавшимся участвовать в становлении диктатуры в Беларуси. Исследуются перипетии и закономерности этого процесса. Кто и что привело белорусского диктатора к власти: население, личный талант демагога-вождя или группа политиков, сделавших на него ставку в борьбе за власть? Став президентом, Лукашенко одобрительно отозвался о довоенных порядках в гитлеровской Германии, видя в них образец для современной Белоруссии. В отличие от политологов, считающих его откровенность ошибкой начинающего правителя, автор утверждает, что это был сознательный зондаж общественного мнения.
Книга основана на многочисленных беседах со сторонниками и оппонентами Александра Лукашенко.
Иван Греков
Комментариев нет:
Отправить комментарий